Антанас Йонкус

... застрявшие между двумя культурами ... 

2007.10.29        

Как известно, с самого начала возрождения национального сознания (с времени возникновения «Саюдиса») московские литовцы активно включились в культурную деятельность: праздновали национальные праздники, пели литовские песни, водили детей в воскресную литовскую школу и т. д. Образовались отдельные направления деятельности диаспоры – хор, издательское дело и др. Временами возникала надежда, что образуется и христианская община, и будет служба на литовском языке. Время от времени в местной газете и в отчетах общества просачивалась жалоба, что, мол, нет постоянного священника-литовца.

Наконец, в последние годы появился настоящий священник-литовец, молодой и очень доброжелательный, в течение двух лет он  во «внеурочное время» совершал для литовцев св. Мессу. Но литовцев приходило всего 5 – 7 – 10 человек… из пяти тысяч или более литовцев, проживающих в Московском регионе! В чем же причина?

Попытаемся разобраться, как у наших соотечественников обстоят дела с верой?

Отчасти это объясняется составом московской диаспоры. Кроме «узников любви» (смешанные браки), значительную часть литовского общества составляют: а) бывшие выселенцы в Сибирь и/или их дети; проживают они в окрестностях Москвы, так как советские законы не позволяли им селиться в столице; б) другая, противоположная группа – это люди приехавшие еще в советское время в метрополию делать карьеру: научную (по некоторым дисциплинам защищать диссертации можно было только в Москве), художественную, журналистскую, в военном деле и т.п.

При развале Советского Союза планы «людей карьеры» чаще всего провалились: закрывались научно-исследовательские институты, после отделения Литвы было подорвано прежнее доверие к литовцам. Да и научные звания уже не обеспечивали высокую зарплату. Часто доктор наук получал меньше, чем охранник в частной фирме.

Высокие амбиции и надежды у группы (б) рухнули. Наступило разочарование и раздражение. Мне лично пришлось столкнуться с ученым специалистом, который изо всех сил стремился еще добиться высших званий, грантов … и находился в состоянии, которое называется истерическим. Наконец, изменилось отношение к ученым степеням. Скажем, ты получил звание «доктора» или «академика», но уважения к тебе из-за этого не прибавилось. Да и сами «корочки» ученого ныне каждый желающий может купить на рынке. Понятна поэтому обида и раздражительность людей, потерявших свои «привилегии»…

У репрессированных людей (группа а), правда, раздражительности из-за того, что они были лишены шансов продвижения в обществе, я не замечал.

Люди с ущемленными амбициями трудно уживаются в любом сообществе, с трудом они могут действовать коллегиально. Сплотить литовскую диаспору на более длительное время так и не удалось. Объединиться на духовной основе, видимо, еще труднее.

Эту ситуацию чуть в другом ракурсе видит священник. Еще в начале 90-х годов отец Вацловас (Алюлис) дал следующий анализ литовской души. Почему все-таки отношение к своей религии у литовцев иное, чем, скажем, к истории своего народа? –  спрашивает автор и отвечает:- Полагаю, что здесь сработали три фактора: лень, гордость и духовная нечистота. (о.В.Алюлис. СКВОЗЬ ТУМАН. Проблемы возвращения в Церковь.Перевод с лит.  - Moscovia, 1/93, c. 28-29).

Лень – это не только обыденная леность. Это нечто более серьезное и глубокое; это нежелание интересоваться духовными делами, состоянием собственной души. По этой причине многие люди избегают церкви, проповеди, духовной книги, беседы, созерцания в тишине. Делается все, чтобы не оставалось времени и внимания для тех вещей, которые на деле затрагивают в человеке самое глубокое, что по истине важно и существенно.

«Нет времени сходить в церковь» - говорят люди. Но на дни рождения родст-венников, на встречи они охотно ходят. Для телевизора тоже находится время.

Вернуться к Богу многим мешает гордость, обозначенная в катахезисе как «опасный порок». Как мне, начальнику (бывшему начальнику) сейчас публично признаться, что я ошибался, а еще, быть может, и других вводил в заблуждение относительно бытия Бога. Красиво поговорить о Церкви и вере еще можно, но чтобы самому преклонить колени, перекреститься, а в перспективе еще и исповедоваться – бррр, «Как я буду выглядеть в глазах у других?» Не лучше ли оставаться при «христианстве без догматов», при отвлеченном «христианском гуманизме», не требующем преклонить колени.

Наконец, третий препятствующий фактор – кажущийся непреодолимый грех. Им может быть очень понравившийся грех, без которого человек не представляет себя. Случай отца Карамазова: «Лучше я умру в своих нечистотах». Иногда это может быть зависимость, избавиться от которой нам не под силу. Блаженный Августин долго не отваживался совершить решающий шаг. Приобщению к христианской общине может также мешать неурегулированная брачная жизнь (без венчания).

                        *     *     *

Итак, наши соотечественники очутились в «ничейном поле». На родине основная масса людей, хотя и с трудом, избавилась от большевистской закваски, вульгарного атеизма, и повернулась лицом к религии отцов. Литовцев диаспоры этот процесс не коснулся.

Россияне же после падения тоталитарного режима, кажется, даже более активно чем в Литве, обратились к христианству. Здесь подчас известные коммунисты исповедуют религиозные взгляды, а видные политические деятели стоят во храме со свечкой в руках. Неважно, что эта религиозность на первых порах может быть поверхностной. Нашим литовцам примкнуть к православию труднее, чем вернуться в свою церковь: нужно пройти специальный обряд (чин), потом молиться только на церковно-славянском языке; далее, священник строго запретит посещать католический храм, праздновать Рождество, Пасху и другие праздники по «новому стилю» (календарю) и т.п. Отдельные лица, перешедшие в православие, напрочь исчезли из кругозора литовцев.

Словом, большая часть местных литовцев попали в «ничейное поле», и вряд ли теперешнее поколение сдвинется с мертвой точки.

Своими критическими замечаниями мы, конечно, не хотим задеть убежденных атеистов (гностиков), которые живут согласно своим принципам и идут своим путем. 

Atgal